Василия Шукшина, которому сегодня исполнилось бы 90 лет (ощущение, кстати, другое, словно он не в прошлом, а в позапрошлом столетии жил, как все первейшие классики), я еще в детстве почти всего прочёл - отец очень любил - и его кино, "Калину красную" в первую очередь, и рассказы. Именно рассказы. Он всё-таки, в первую очередь, рассказчик.
      Рассказы у него очень простые и подчас очень странные внешне - такое чувство подчас, что и не проза это, а кто-то, и впрямь, на завалинке быль-небыль очередную рассказывает, причем без всякой "сказовой манеры", без стилизации, нормальным, не книжным языком. Это, как правило, истории про людей, подчас без особого сюжета, в жанре "живёт такой парень"( Read more...Collapse )

ВОСЬМИНКА
(Окончание. Начало смотрите здесь: https://dmitry-korzhov.livejournal.com/660933.html)

     Выбросили детишки злополучную пачку и никому, конечно, ни слова не сказали про тот грех, на который готова была пойти бабка Сусанна.
      А через день, в пятницу, соседки, удивленные, что бабка не явилась первую после распуты конную почту встретить, забежали навестить и помогли переодеться.
     С тех пор, третий месяц, лежит вот так Сусанна. И уже ничего, кажется, ей не надо: ни хлеба, которого давным-давно нету, ни картошки, перемешанной с кожурой, которую подносят старательные, сами испитые до синевы маленькие постояльцы. Про чай она не говорит больше, не вспоминает. Молча лежит. А в забытьи видит то большую круглую коробку с розовым длинноволосым китайцем на боку, то обычную пачку-осьмушку, при виде которой вздрагивает и снова — надолго или ненадолго — приходит в себя. И молит бога, чтобы во сне ей родной сын явился. Напоследок... Но сын родной не приходит. Даже во сне. Лишь однажды увидела — и то вдалеке: бежит он с угора домой — штаны до колен закатаны, весла на плече. А подбежал ближе, оказалось — это муж молодой, каким на Моржовец уходил... И так ей стало и во сне досадно от этого, и, проснувшись, попеняла на себя и расстроилась: как же это своему родному Карушку да не обрадовалась?..( Read more...Collapse )

ВОСЬМИНКА
Сусанна Карушкова, старуха, помирала.
И хотя не была она ни темная, ни забитая, скорее — наоборот, одно время даже у фельдшерицы в помощницах ходила, полы на пункте мыла да печки топила и трудодни ей за это от колхоза писали, а вот, можно сказать, из-за детской безобидной шутки помирала.
Деревня всегда — и в глаза и за глаза — не иначе как Сусанной Карушковой ее уважительно звала, и вкладывали, казалось, люди в это прозвище добрую память о Сусаннином муже, который до сих пор ласково именовался не иначе как Карушко Сусаннин. Похоронен был муж не столь уж, говорят, и на дальнем, но все равно для баб неведомом острове Моржовце, и жалела старуха, помирая, что не рядом с Карушком в землю положат ее, Карушкову Сусанну.
( Read more...Collapse )
Один из лучших рассказов Виталия Маслова "Восьминка". Что-то его снова в Сети нет. А надо, чтобы был. Иллюстрации - из вёрстки сборника "Крутая Дресва", которой так и не суждено было стать книгой. Публикую двумя отрывками, единым куском, полностью, ЖЖ не позволяет.

       Брат, по-моему, очень точно определил суть проблемы с разными крикунами - "властителями дум", которые у нас временами дают о себе знать. С пыльной полки...
Оригинал взят у maxim_korzhov в И я поворчу о Райкине...

     Заговорили в ЖЖ о Дмитрии Михайловиче Балашове, обнаружил, что в Сети нет нашего с ним интервью, записанного в автобусе Славянского хода Мурман-Черногория в октябре 1997-го года. Это было последнее большое интервью писателя. Публикую его полностью, хотя, в общем-то, и повода особого нет...

Дмитрий Балашов – один из лучших русских прозаиков второй половины ХХ века, автор многочисленных романов, основанных на истории средневековой Руси. В 1997 году Дмитрий Михайлович, которому тогда исполнилось семьдесят лет, принял участие в организованном писателями-мурманчанами Международном православном славянском ходе Мурман-Черногория. Вот тогда-то и довелось нам поговорить – подробно, обстоятельно.
– Оглядываясь назад, как бы вы оценили прожитое – что удалось, что не состоялось?
– Честно говоря, у меня все не состоялось.( Read more...Collapse )

    И еще три вещи Глеба Семёнова - начал я его перечитывать и не смог пройти мимо. Все - разные. Совсем. И все по-разному хороши...

    "Оттепель" - точнее, поэтический разгон, который предшествовал фильму, заставил перечитать Шпаликова (впервые я всерьёз, объёмно прочел его году в 92-м - такой черненький сборник, где были лучшие сценарии и избранные стихи). И так как-то в радость. Столько всё-таки света в нем было и - первозданности. И чистоты.
     Неожиданно обнаружил, что очень многое из читанного давно-давно помню до сих пор наизусть... Геннадий Фёдорович, конечно, поэт был - в первую очередь. А потом уже всё остальное, включая его гениальные фильмы.
( Read more...Collapse )

…Старый черно-белый снимок. Вроде бы обычное фото обычных людей в центре Мурманска. Все – явно в хорошем настроении. Рядышком совсем, за их спинами – гостиница «Арктика». Фото однако – историческое. Снимок сделан известным мурманским фотомастером Виктором Кононовым 24 мая 1986 года, ровно 25 лет назад. Перед нами – писатели - гости столицы Кольского Севера, участники первого праздника славянской письменности и культуры.
Все было не просто с этим дебютным праздником. Не очень-то нравился он тогдашней власти – казался и слишком церковным, и слишком русским. ( Read more...Collapse )